Читать книгу "Город-крепость  - Райан Гродин"

Но мальчишки не двигаются. Тогда я замечаю их ножи, как блестят лезвия в темноте.

– Ну же, пошевеливайтесь, маленькие уродцы! – Рёв посла оглушителен. Он гремит трубами у нас над головами и сотрясает стекло у моих ног, но не заставляется сдвинуться мальчишек. Меняются только их взгляды. Тягостный прежде голод засиял в их глазах. Ярко, как золотые запонки на костюме посла. Остро, как клинки в их руках.

ЦЗИН ЛИНЬ

Годы глухих дверей и безлюдных уголков. Месяцы тьмы и черноты. Ночи в мокрой одежде, мёртвые крысы, жареные на вертеле. Дни постоянных перебежек, поисков и драк, поисков, поисков…

Всё не зря. Всё ради этого мгновения, а я могу лишь стоять и смотреть. Поражаться, как могла думать, что никогда не найду её.

Первым я замечаю платье. Красное, как чешуя дракона в свете уличных фонарей. Яркое, как кровь. Волосы её стали длиннее. Заплетены в косу до самой талии. Лицо стало более гладким, печальным. В глазах появилась тяжесть, а на плечах – вес, которого не было прежде.

Но это по-прежнему моя Мэй Йи. Моя прекрасная, прекрасная сестра.

Моя сестра – красавица, а посол – чудовище. Полное дыма и огня. Раздувшееся и разъярённое ради шоу. Несмотря на рёв, от Осаму веет страхом. Бродягам хорошо знаком этот запах. Ножи, упиравшиеся мне в горло, теперь указывают на него. Восемь штук.

– Я государственный чиновник, у меня поблизости охрана. Если дернетесь, прикажу расстрелять на месте, – рычит посол.

– Лжёт, – заявляю я чётко и ясно. Громко. Пальцы всё ещё сжимают пистолет Дэя. – Он здесь один.

Посол замечает меня. Глаза его практически вылезают из орбит. Как крыса, которой раздавили ботинком череп.

– Ты! Ты это подстроил, да? Ах ты, маленький…

Я вытаскиваю руку из кармана. Она не дрожит, не шатается, как я сама. Дуло револьвера направлено прямо в грудь посла.

Пистолет делает то, с чем не справляются восемь ножей. Посол замолкает. Лицо его розовеет, точно сырое мясо. Наполняется настоящим страхом.

Револьвер остаётся недвижим, но всё внутри меня дрожит.

Давай. Давай. Давай.

Но палец не двигается. Не спускает курок. Я вглядываюсь в мясистое лицо посла, а вижу лишь посмертную маску Куэна. Ужасный, пустой, кровавый взгляд. Застывший после того, что я с ним сотворила.

Так я и упускаю свой шанс. Посол хватает мою сестру и прячется за ней, как настоящий трус.

МЭЙ ЙИ

Посол разваливается, подобно клубку пряжи, который никто не может поймать. Идеально подобранные маски, которые он надевал передо мной и Лонгвеем, спадают, как карточный домик. Сейчас он просто стоит на холодной улице – пигментные пятна на лице окрашиваются фиолетовым, как мои синяки – и во все глаза смотрит на мальчика и его оружие.

Есть в мальчишке с пистолетом что-то такое горькое, знакомое. Он смотрит на посла так же, как Цзин Линь глядела на отца: глаза полны яда, кулаки готовы к драке.

Я вспоминаю о сестре и понимаю, что внимательней приглядываюсь к мальчику.

Не может быть… Не здесь…

Посол крепко прижимает меня к животу, закрываясь от пули моим телом. Когда это происходит, лицо мальчика меняется, смягчается, становясь таким знакомым. Это лицо я видела по ночам, освещённое лунным светом, когда мы вместе выглядывали в окно, смотря на звёзды.

Не может быть… Но это так.

Образ сестры – вот сила, которая была мне нужна. Она наполняет уверенностью, храбростью и верой в невозможное. Моя свобода, моё спасение стоит здесь, в этом переулке. И я единственная, кто может её схватить.

Посол рукой сжимает мне горло, кисть лежит на самом плече – сухожилия туго натянуты. Я глубоко-глубоко впиваюсь зубами в ребро его ладони.

Он взвывает, рот мой заполняет вкус крови, слишком солёной и горькой. Полос отдёргивает руку, и я мчусь к мальчикам и острым ножам. Они не обращают на меня внимания, зажимают в кольцо чертыхающегося посла. Я вижу выпирающие кости глазниц, крупные суставы стискивающих ножи пальцев. И вспоминаю бродячих собак в нашей старой провинции. Как голод создавал из них костлявых, свирепых, отчаянных существ. Монстров, которые не ведали страха.

Сестра хватает меня за руку и тянет. Мы бежим по улице, успевая ускользнуть в какой-то тёмный переулок, когда посол начинает кричать уже всерьёз.

И мне не жаль.

Иногда, когда ярость отца становилась совершенно неконтролируемой, а удары смертоносными, мы прятались. Цзин Линь всегда показывала путь: за дверь, мимо дерева гинкго, в огромный лабиринт рисовых полей. Мы по пояс заходили в воду, скользили, как змеи, живущие в этих длинных рядах зелени.

Сейчас у меня такое же ощущение. Только вместо рисовых полей у нас слизистые стены и груды мусора. Цзин Линь ныряет в такие проёмы, которые я даже не замечаю, пока она их не покажет. Настойчиво тянет меня за собой.

Когда мы останавливаемся, крики посла давно уже стихли. Цзин Линь тяжело дышит, гораздо тяжелее, чем должна, а с кончиков её волос, несмотря на холод, капает пот. Она не отпускает моей руки, крепко сжимая мой большой палец, – так же сестра цеплялась за меня, когда только училась ходить.

Мы замираем в далёком тёмном закутке и смотрим друг на друга. Безмолвно. Стоим, застыв в мгновении. Смотрим. Всеми силами пытаемся поверить.

– Мэй Йи, – выдыхает сестра моё имя и так крепко стискивает руку, словно никогда больше меня не отпустит. – Это я.

После всего, через что я прошла, что со мной сотворили, казалось, слёз у меня больше не осталось. Но одного вида сестры – звука её голоса, произносящего моё имя – достаточно, чтобы сломить меня. Влага наполняет глаза, стекает по щекам, солёная и свободная.

– Ты пришла за мной.

Цзин Линь не помещается в моих объятиях так идеально, как раньше. Мы теперь практически одного роста. Сестра утыкается лицом мне в плечо, как всегда делала в детстве, но для этого ей приходится сгорбиться. А ещё у неё можно пальцами пересчитать все рёбра, несмотря на большую куртку.

Когда мы, наконец, отстраняемся, я изучаю её взглядом. Веснушек стало гораздо меньше. И нос слегка вырос. А…

– Твои волосы, – выдыхаю я и смеюсь сквозь слёзы.

– Пришлось их обрезать. – Она сглатывает и улыбается, но голос дрожит. – Когда впервые пришла тебя искать.

– Впервые?

– Я погналась за машиной Жнецов, когда тебя забрали, – поясняет Цзин Линь. – Волосы обрезала, чтобы сойти за мальчишку, и с тех пор ищу тебя.

У меня нет слов. Смотрю на неё – мою отчаянную маленькую сестрёнку – и заправляю прядь криво обрезанных волос за ухо. Сама мысль о том, что она обстригла их и примчалась сюда за мной, кажется невероятной. Невозможной. Хотя вот она, здесь, сама рассказывает обо всём.

Но я вспоминаю, как Цзин Линь загадывала желания. Как она говорила «хочу, чтобы мы с тобой всегда были вместе». С яростью тигрицы. На пути к исполнению желания для неё нет ничего невозможного. Даже сам Город-крепость.